|
|
А знаешь край?..
Ты знаешь край,
где все обильем дышит?
Гр. А.К. Толстой
...А знаешь край, где хижины убоги,
Где голод шлет людей на тяжкий грех,
Где вечно скорбь, где лица вечно строги,
Где отзвучал давно здоровый смех
И где ни школ, ни доктора, ни книги,
Но где - вино, убийство и... вериги?..
1907
Она критикует
- Нет, положительно, искусство измельчало,
Не смейте спорить, граф, упрямый человек!
По пунктам разберем и с самого начала;
Начнем с поэзии: она полна калек.
Хотя бы Фофанов: пропойца и бродяга,
А критика ему дала поэта роль...
Поэт! Хорош поэт... Ходячая малага!..
И в жилах у него не кровь, а алкоголь.
Как вы сказали, граф? До пьянства нет нам дела?
И что критиковать мы можем только труд?
Так знайте ж, книг его я даже не смотрела:
Неинтересно мне!.. Тем более что тут
Навряд ли вы нашли б занятные сюжеты,
Изысканных людей привычки, нравы, вкус,
Блестящие балы, алмазы, эполеты, -
О, я убеждена, что пишет он "en russe"1.
Естественно, что нам, взращенным на Шекспире,
Аристократам мысли, чувства и идей,
Неинтересен он, бряцающий на лире
Руками пьяными, безвольный раб страстей.
Ах, да не спорьте вы! Поэзией кабацкой
Не увлекусь я, граф, нет, тысячу раз нет!
Талантливым не может быть поэт
С фамилией - pardon2 - такой... дурацкой.
И как одет! Mon Dieu!3 Он прямо хулиган!..
Вчера мы с Полем ехали по парку,
Плетется он навстречу - грязен, пьян;
Кого же воспоет такой мужлан?.. кухарку?!
Смазные сапоги, оборванный тулуп,
Какая-то ужасная папаха...
Сам говорит с собой... Взгляд страшен, нагл и туп...
Поверите? Я чуть не умерла от страха.
Не говорите мне: "Он пьет от неудач!"
Мне, право, дела нет до истинной причины.
И если плачет он, смешон мне этот плач:
Сентиментальничать ли создан мужичина
Без положенья в обществе, без чина?!
1908
1 В русском духе (фр.)
2 Извините! (фр.)
3 Боже мой! (фр.)
Очам твоей души
Очам твоей души - молитвы и печали,
Моя болезнь, мой страх, плач совести моей;
И все, что здесь в конце, и все, что здесь в начале, -
Очам души твоей...
Очам души твоей - сиренью упоенье
И литургия - гимн жасминовым ночам;
Все, все, что дорого, что будит вдохновенье
Души твоей очам!
Твоей души очам - видений страшных клиры...
Казни меня, пытай! Замучай! Задуши!
Но ты должна принять!.. И плач, и хохот лиры -
Очам твоей души.
июнь 1909
Выйди в сад
Выйди в сад... Как погода ясна!
Как застенчиво август увял!
Распустила коралл бузина,
И янтарный боярышник - вял...
Эта ягода - яблочко-гном...
Как кудрявый кротекус красив.
Скоро осень окутает сном
Теплый садик, дождем оросив.
А пока еще - зелень вокруг
И вверху безмятежная синь;
И у клена причудливых рук -
Много сходного с лапой гусынь.
Как оливковы листики груш!
Как призывно плоды их висят!
Выйди в сад и чуть-чуть поразрушь, -
Это осень простит... Выйди в сад.
август 1909
Квадрат квадратов
Никогда ни о чем не хочу говорить...
О поверь! Я устал, я совсем изнемог...
Был года палачом - палачу не парить...
Точно зверь, заплутал меж поэм и тревог...
Ни о чем никогда говорить не хочу...
Я устал... О поверь! Изнемог я совсем...
Палачом был года - не парить палачу...
Заплутал, точно зверь, меж тревог и поэм...
Не хочу говорить никогда ни о чем...
Я совсем изнемог... О поверь! Я устал...
Палачу не парить!.. Был года палачом...
Меж поэм и тревог, точно зверь, заплутал...
Говорить не хочу ни о чем никогда!..
Изнемог я совсем, я устал, о поверь!
Не парить палачу!.. палачом был года!
Меж тревог и поэм заплутал, точно зверь!..
1910
Кензель
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
По аллее олуненной Вы проходите морево...
Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева,
А дорожка песочная от листвы разузорена -
Точно лапы паучие, точно мех ягуаровый.
Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная...
Упоенье любовное Вам судьбой предназначено...
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом -
Вы такая эстетная, Вы такая изящная...
Но кого же в любовники! и найдется ли пара Вам?
Ножки пледом закутайте дорогим, ягуаровым,
И, садясь комфортабельно в ландолете бензиновом,
Жизнь доверьте Вы мальчику в макинтоше резиновом,
И закройте глаза ему Вашим платьем жасминовым -
Шумным платьем муаровым, шумным платьем муаровым!..
1911
Увертюра
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо и остро!
Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!
Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!
Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском - это пульс вечеров!
В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грезофарс...
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы - в Нагасаки! Из Нью-Йорка - на Марс!
январь 1915
Девятнадцативешняя
Девятнадцативешней впечатления жизни
несравненно новее,
Несравненно острее, чем готовому встретить май
тридцатой весны.
Девятнадцативешней легче в истину верить,
как в прекрасную
фею,
Как бы ни были годы - восемнадцать минувших -
тяжелы и грустны...
И когда расцветают бирюзовые розы
и душистый горошек,
Ей представить наивно, что они расцветают
для нее, для одной;
И когда вылетают соловьями рулады
из соседских окошек,
Ей представить наивно, что поет кто-то близкий,
кто-то тайно родной...
Девятнадцативешней может лес показаться
никогда не рубимым,
Неувядными маки, человечными люди,
неиссячным ручей.
Девятнадцативешней может сделаться каждый
недостойный любимым:
Ведь его недостойность не видна, непонятна
для пресветлых очей...
И когда молодые - о, душистый горошек!
о, лазурные розы!
-
Веселятся резвуньи, мне мучительно сладко,
но и больно за них...
И когда голубые поэтички, как птички,
под угрозами прозы
Прозревать начинают, я в отчаяньи плачу,
о мечтах голубых!..
май 1915
Пора безжизния
Кончается октябрь, бесснежный и туманный,
Один день - изморозь, тепло и дождь - другой.
Безлистый лес уснул, гнилой и безуханный,
Бесцветный и пустой, скелетный и нагой.
На море с каждым днем все реже полотенца:
Ведь осень, говорят, неряха из нерях...
И ходят две сестры - она и инфлюэнца,
Две девы старые, - и топчутся в дверях.
Из скромных домиков их гонят: кто - дубиной,
Кто - жаркой банею, кто - ватным армяком;
Кто подогадливей, их просто гонит хиной,
Легко тягающейся с крепким тумаком.
Пора безжизния!.. И даже ты, телега,
Не то ты ленишься, не то утомлена...
Нам грязь наскучила. Мы чистого ждем снега.
В грязи испачкала лицо свое луна...
октябрь 1918
Чары Лючинь
Лючинь печальная читала вечером ручьисто-вкрадчиво,
Так чутко чувствуя журчащий вычурно чужой ей плач,
И, в человечестве чтя нечто вечное, чем чушь Бокаччио,
От чар отчаянья кручинно-скучная, чла час удач.
Чернела, чавкая, чумазой нечистью, ночь бесконечная,
И челны чистые, как пчелы - птенчики безречных встреч,
Чудили всячески, от качки с течами полуувечные,
Чьи очи мрачные из чисел чудную чеканят речь.
Чьи очи мрачные из чисел чудную чеканят речь пречистую.
Отлично честная Лючинь сердечная лечила чад
Порочных выскочек? Коричне-глетчерно кричит лучистое
В качалке алчущей Молчанье чахлое, влача волчат...
январь 1919
Развенчание
Да разве это жизнь в квартете взоров гневных,
В улыбках, дергаемых болью и тоской,
И в столкновении, и в стычках ежедневных
Из-за искусства, угнетенного тобой?
Да разве это жизнь в болоте дрязг житейских,
В заботах мелочных о платье и куске,
В интригах, в сплетнях, в сальностях лакейских,
С фразеологией гнусней, чем в кабаке?
Да разве это жизнь, достойная Поэта,
Избранника сердец, любимца Божества,
Да разве это жизнь - существованье это,
И если это жизнь, то чем она жива?
Она жива тобой, цветком махровым прозы,
Бескрылой женщиной, от ревности слепой,
Тупою к красоте и к окрыленью грезы,
Тобой рожденная, она жива тобой!
Она жива тобой, мертвящею поврагой
Природы, лирики, любви и Божества,
Тобой ничтожною, залившей черной влагой
Мои горячие и мысли, и слова.
Разбитою мечтой, причиной катастрофы
Поэта творчества вовеки ты пребудь.
Ты - бездна мрачная! Ты - крест моей Голгофы!
Ты - смерть моя! Ты - месть! В тебе сплошная жуть.
Я так тебя любил, как никого на свете!
Я иак тебя будил, но не проснулась ты!
Да не пребудешь ты пред Господом в ответе
За поругание невинной красоты.
27 октября 1919
Перед войной
Я Гумилеву отдавал визит,
Когда он жил с Ахматовою в Царском,
В большом прохладном тихом доме барском,
Хранившем свой патриархальный быт.
Не знал поэт, что смерть уже грозит
Не где-нибудь в лесу Мадагаскарском,
Не в удушающем песке Сахарском,
А в Петербурге, где он был убит.
И долго он, душою конквистадор,
Мне говорил, о чем сказать отрада.
Ахматова стояла у стола,
Томима постоянною печалью,
Окутана невидимой вуалью
Ветшающего Царского Села...
1924
Классические розы
Как хороши, как свежи были розы
В моем саду! Как взор прельщали мой!
Как я молил весенние морозы
Не трогать их холодною рукой!
Мятлев. 1843г.
В те времена, когда роились грезы
В сердцах людей, прозрачны и ясны,
Как хороши, как свежи были розы
Моей любви, и славы, и весны!
Прошли лета, и всюду льются слезы...
Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране...
Как хороши, как свежи ныне розы
Воспоминаний о минувшем дне!
Но дни идут - уже стихают грезы.
Вернуться в дом Россия ищет троп...
Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенные в гроб!
1925
Запевка
О России петь - что стремиться в храм
По лесным горам, полевым коврам...
О России петь - что весну встречать,
что невесту ждать, что утешить мать...
О России петь - что тоску забыть,
Что Любовь любить, что бессмертным быть!
1925
Вода примиряющая
Сам от себя - в былые дни позера,
Любившего услад дешевый хмель, -
Я ухожу раз в месяц за озера,
Туда, туда - "за тридевять земель"...
Почти непроходимое болото.
Гнилая гать. И вдруг - гористый бор,
Где сосны - мачты будущего флота -
Одеты в несменяемый убор.
А впереди, направо, влево, сзади,
Куда ни взглянешь, ни шагнешь куда,
Трав водяных взлохмаченные пряди
И все вода, вода, вода, вода...
Как я люблю ее, всегда сырую,
И нежную, и емкую, как сон...
Хрустальные благословляю струи:
Я, ими углубленный, вознесен.
Люблю сидеть над озером часами,
Следя за ворожащим поплавком,
За опрокинутыми в глубь лесами
И кувыркающимся ветерком...
Как солнышко, сверкает красноперка,
Уловлена на острие крючка.
Трепещущая серебрится горка
Плотвы на ветхом днище челнока.
Под хлюпанье играющей лещихи,
Что плещется, кусая корни трав,
Мои мечты благочестиво-тихи,
Из городских изъятые отрав...
Так как же мне от горя и позора,
К ненужью вынуждающей нужды
Не уходить на отдых и озера,
К смиренью примиряющей воды?..
сентябрь 1926
Игорь Северянин
Он тем хорош, что он совсем не то,
Что думает о нем толпа пустая,
Стихов принципиально не читая,
Раз нет в них ананасов и авто.
Фокстрот, кинематограф и лото -
Вот, вот куда людская мчится стая!
А между тем душа его простая,
Как день весны. Но это знает кто?
Благословляя мир, проклятье войнам
Он шлет в стихе, признания достойном,
Слегка скорбя, подчас слегка шутя
Над всею первенствующей планетой...
Он - в каждой песне им от сердца спетой,
Иронизирующее дитя.
1926
Десять лет
Десять лет - грустных лет! - как заброшен в приморскую глушь я.
Труп за трупом духовно родных. Да и сам полутруп.
Десять лет - страшных лет! - удушающего равнодушья
Белой, красной - и розовой! - русских общественных групп.
Десять лет - тяжких лет! - обескрыливающих лишений,
Унижений щемящей и мозг шеломящей нужды.
Десять лет - грозных лет! - сатирических строф по мишени
Человеческой бесчеловечной и вечной вражды.
Десять лет - странных лет! - отреченья от многих привычек,
На теперешний взгляд - мудро-трезвый, - ненужно дурных...
Но зато столько ж лет рыб, озер, перелесков и птичек,
И встречанья у моря ни с чем не сравнимой весны!
Но зато столько ж лет, лет невинных, как яблоней белых
Неземные цветы, вырастающие на земле,
И стихов из души, как природа, свободных и смелых,
И прощенья в глазах, что в слезах, - и любви на челе!
1927
В деревушке у моря
В деревушке у моря, где фокстрота не танцуют,
Где политику гонят из домов своих метлой,
Где целуют не часто, но зато когда целуют,
В поцелуях бывают всей нетронутой душой;
В деревушке у моря, где избушка небольшая
Столько чувства вмещает, где - прекрасному сродни -
В город с тайной опаской и презреньем наезжая
По делам неотложным, проклинаешь эти дни;
В деревушке у моря, где на выписку журнала
Отдают сбереженья грамотные рыбаки
И которая гневно кабаки свои изгнала,
Потому что с природой не соседят кабаки;
В деревушке у моря, утопающей весною
В незабвенной сирени, аромат чей несравним, -
Вот в такой деревушке, над отвесной крутизною,
Я живу, радый морю, гордый выбором своим!
1927
Искренний романс
Оправдаешь ли ты - мне других оправданий не надо! -
Заблужденья мои и мечтанья во имя Мечты?
В непробужденном сне напоенного розами сада,
Прижимаясь ко мне, при луне, оправдаешь ли ты?
Оправдаешь ли ты за убитые женские душ,
Расцветавшие мне под покровом ночной темноты?
Ах, за все, что я в жизни руками своими разрушил,
Осмеял, оскорбил и отверг, оправдаешь ли ты?
Оправдаешь ли ты, что опять, столько раз разуверясь,
Я тебе протянул, может статься, с отравой цветы,
Что, быть может, и ты через день, через год или через
Десять лет станешь чуждой, как все, оправдаешь ли ты?
11 июля 1933
Стареющий поет
Стареющий поет... Два слова - два понятья.
Есть в первом от зимы. Второе - все весна.
И если иногда нерадостны объятья,
Весна - всегда весна, как ни была б грустна.
Стареющий поет... О, скорбь сопоставленья!
Как жить, как чувствовать и, наконец, как петь,
Когда душа больна избытком вдохновенья
И строфы, как плоды, еще готовы спеть?
Стареющий поет... Увлажнены ресницы,
Смущенье в голосе и притушенный вздох.
Все чаще женщина невстреченная снится,
И в каждой встреченной мерещится подвох...
Стареющий поет... Наивный, нежный, кроткий
И вечно юный, независимо от лет.
Не ближе ли он всех стареющей кокотке,
Любовь возведший в культ стареющий поет?
11 сентября 1933
Тексты публикуются по изданиям:
Хостинг проекта осуществляет компания "Зенон Н.С.П.". Спасибо!