|
|
Сны о лете
Мы вышли, как первые дети
из волжского молока
на вымершей после дождя планете.
Пленительный плавал закат,
и бережно смежил крыла полусонные ветер
на прибрежной полоске песка.
Свысока
наблюдали за нами последние чайки,
летящие на покой.
За рекой
зажигались печально
случайные признаки жизни другой.
Из темнеющей чащи,
слепыми очами вращая,
молчали
совсем не страшно
тени летучих мышей,
выстреливавших по странным мишеням.
Искры костра, пролетая сквозь пальцы,
не таяли в небе,
становились звездами.
Звезды, падая, рассыпались,
если не были пойманы черными соснами
или птичьими снами.
Над нами,
восходя, воцарялась луна.
Мы чему-то смеялись до слез,
поднимались камни со дна
от русалочьих игр.
Лилось
родниковое рондо в ночь
из невидимых круглых чаш,
нами выпитых и давно
переполненных тишиной.
Почему-то тогда вино
не пьянило меня нисколько, -
оно
разводило огонь внутри,
и смешило опять до колик,
до дремотных шагов зари:
Я пройду как болезнь
Я пройду, как болезнь, как любовь или блажь,
Как проходят капризы, восторги и горечь,
Мой пожизненный срок не запишется в стаж
Человечьих эпох и великих историй.
Проходя, заберу подневольные сны,
Никому не доверив мерцающий трепет
Подсознательных нот потаенной струны,
Отвечавшей на стон в междуреберном склепе.
Проходя, унесу все молчание слов,
Бесполезно почивших в рядах многостиший,
Не допущенных вслух, высоко и светло
Отстраненных от тех, кто хотел бы их слышать.
Я оставлю их здесь, этот ворох бумаг,
Любопытству немногих наследников рода,
Их отправят легко на забытый чердак,
Я пройду, как дожди, как премьера и мода.
Протеку через вас, мной любимых, водой,
Прорасту и увяну осеннею грустью
Нанесенных обид, и прощенной звездой
Упаду в пустоту, если память отпустит.
Какая красота, что осень наступила
Унылая пора!
Глаза бы не глядели,
Поэты косяками
Курлычут об утратах.
Уютная нора -
Единственно в постели.
Носили бы мешками
Сюда мою зарплату!
Я грелку из кота
Себе соорудила.
Ушанку с телогрейкой, -
И нырк! Под одеяло.
Какая красота,
Что осень наступила!
Была бы канарейка,
Кота бы согревала!
Муки творчества
Что-то мне не спится, и роятся
В голове бессвязные слова,
Надо сочинить для релаксации
Новый стих, а может сразу два.
<Ночь прошлась в фиалковых пуантах
По карнизам смеженных ресниц
Через млечный тающий туман ты
Пронесешься сполохом зарниц>
<ночь в пуантах> - <бой курантов>
Может выйти на веранду?
Пропущу, пожалуй, я рюмашку:
Черт, куда-то делась та бумажка!
Ладно, не беда, начнем с начала
Как там оно нынче прозвучало?
<Ночь глядит фиалковым прищуром
Сквозь заслоны сомкнутых ресниц,
Ты примчишься огненным аллюром
С вереницей звездных колесниц>
<ночь с прищуром> - <звезды дурам>
Шуры-муры, на смех курам!
Старомодно, скучно и слащаво
Надо выпить. Экая отрава!
Зарифмуем мы теперь в два счета
То суфле из соловьиного помета
<Ночь пришла в фиалковых перчатках
Я закрылась шорами ресниц,
Ты пришел нахально, не украдкой,
Обжигая скрипом половиц>
<Ночь в перчатках> - <души в пятках>
Штампы - как трава на грядках!
Где бутылка? Странно, вдохновенье
Не находит что-то примененья.
Все даю последнюю попытку -
Пей до дна, несчастная пиитка!
<Ночь пришла. Цвела фиалкой.
Я спала - ресницы нет.
Ты скользнул под одеялко
Резче пламенных комет>
Слов излишек убираем,
Чтобы стало мысли тесно,
В результате получаем -
Емко, кратко, полновесно:
<Ночь-фиалка.
Сплю. Пришел.
Мне не жалко.
Звезды. Го-о-о-л!!!>
Вот теперь, кажись, вполне -
Истина всегда на дне
Есть женщины в русских семействах
Любуйся, придурок, окрестным пейзажем,
Не путайся в юбке, не ной, здесь же дети!
Уж в кои-то веки дополз ты до пляжа,
Прикройся! На лысину солнышко светит!
Иди искупайся, никто же не держит!
Трусы подтяни, только не до ушей!
Нарежу, открою! А штопор-то где же?
Без штопора - только у вас алкашей!
Не трогай приемник! - Вчера из починки,
Иди попроси у кого-нибудь соли!
Да нет, не у этой грудастой блондинки!
Вон бабка с яйцом. Есть не будешь? Тем более:
Блин! Штопора нет: Видно, бабе в соку -
Что избы тушить, что проталкивать пальцем,
Иди, дармоед! Выходи по свистку,
И ляжешь вот здесь: Да не на одеяльце!!!
Газетку постелишь, тебе и по росту
И по интересам - бульварная пресса:
Быть женщиной слабой - как это не просто
В эпоху всеобщего женского стресса!
Поплакать и то - что в плечо, что в подушку,
Одаришь рублем - посидит, поглазеет
С тобой на закат: пять минут:через кружку, -
В избе негорящей навалом лазеек.
Зевнуть не успеешь, а он у соседа, -
Свой ящик не так отражает их матч!
Лежи, загорай! Не помрешь до обеда!
Коня на скаку! Мужика бы! Эх: мать!
Советуют все завести ухажора,
Да где ж их прокормишь, таких кобелей,
Уж лучше педали крутить тренажеру,
Оно и спокойней и жопе теплей!
Солнечные часы
Ляжем у волжской воды
на влажном песке
после вчерашней грозы,
после недолгого сна
долгой дороги любви!
Вылижет ветер следы
сытости, и налегке
на леденящий призыв
волн, невозможно вольна,
с телом расстанусь - Плыви,
липкая сладкая лень,
смуглая жгучая мгла,
выжатый, выпитый сок
с мякотью утренних снов.
Дрожь и усталость колен,
кокон ночного тепла
cложим на влажный песок
солнечных наших часов!
Плодоя-дное
(подражание Стелле Моротской)
Мне лето в руки катится арбузом,
Круглы и обольстительно объемны
Тугие перезрелые бока,
Хранят в себе нетронутую тайну
Для жаждущих и просто любопытных:
Ах, что же там? Какое же оно?
И бледное и пресное, наверно?
А может быть, как сахарная роза -
Набухшая и трепетная плоть?
Оглаживая каждую полоску,
Я пальчиком, едва, едва касаясь,
Напрягшуюся спелость обвожу.
Вот лезвие клыком молниеносным
Вонзается под кожу плодоядно,
Трещит по швам натянутый корсаж.
Дрожа от вожделения вкушаю
Слезящуюся дрогнувшую мякоть,
Захлебываюсь соком и теку,
И липну и облизываю губы,
Но семечко плюю, а не глотаю,
Пусть дерево арбузное растет!
О некоторых мерах борьбы с бытовым бешенством любимых
Когда я задымлюсь от буравящих звуков и серого цвета,
от сверла повседневности и вездесущего общества,
от магнитной пучины паучьих сетей Интернета,
и мое заводное недолготерпение кончится,
а проевшее плешь приказное "подай-принеси"
станет хрустом стекла на зубах или запахом серы,
запотеют очки и заклинит Земля на оси,
огрызаясь, уйдут чувство юмора, долга и меры,
а в коллапсе зрачка отразится пылающий вызов,
напружинятся пальцы в готовности рвать и метать
и до судорог впишутся в первый попавшийся выступ,
бесполезно себе говорить в этот миг "от винта".
Все, что можно и нужно в нештатной такой ситуации -
Взять меня, невзирая, не веря, и даже не слушая,
Посадить на колени, не важно, что буду кусаться я,
И пущусь, наконец, на уловки, естественно, ушлые.
Обеспечив рукам принудительную обездвиженность,
Постараться прижать мою злющую глупую голову,
У которой упрямство на лбу, разве только не выжжено,
И держать меня крепко за пазухой пойманным голубем.
Я услышу (а что мне останется?) гулкое тиканье,
Отогреюсь, оттаю, ручная, смешная и сонная,
В эти пару минут, на которые сладко притихла я,
Вся щенячья тоска недоласканной жизни спрессована.
Утоление
Крапивного детеныша уколы,
Брожение березовых кровей,
Берложий обостренный смогом голод.
Новорожденным оком вижу землю:
Невиданное диво - муравей,
Из тления пробившаяся зелень.
Заблудший шмель на вираже без цели
Под высвисты невидимых пичуг,
И бабочек цветные карусели.
Поспешный хруст шагов неискушенных
И поднятого вальдшнепа испуг…
Настой лесов для легких обожженных.
Малейший признак жизнеутвержденья
Разглаживает зимнюю кору
Ворчливых и докучных заблуждений.
Для птичьих воль и пастбищ насекомых,
Для солнечных соцветий незнакомых,
Раскрывшихся в полуденном бору,
Старения не писаны законы.
О чем это я?
В тринадцать лет, услышав за спиной
Магическое "девушка", краснела,
И гордость электрической волной
Девчоночье захлестывала тело.
Но, как всегда, привыкнешь - отвыкать
Приходит время. - "Девушка!"- в запале
оглядываюсь, гордая опять, -
"Простите, женщина, Вы что-то потеряли".
Прелюдия декабря
Припорошены виски
То ли снегом,
То ли светом от ночных фонарей.
Мне крыло твоей руки
Вместо неба,
Вместо небыли других декабрей.
Грею губы в серебре
Ранней вербы
Как не верно, что она - седина,
Снежной пылью в декабре
Чертит вечер
В небе вечные любви имена.
Прячу оттепели глаз,
Дикой серной,
Стылым сердцем привыкаю к рукам,
Забываю в первый раз,
Что не первый -
Этот прерванный подъем к облакам.
Вместо звездного песка
Копит город
Чью-то горечь от пощечин дверей,
Как подкожная река -
Этот голос,
Этот голод не твоих декабрей.
Заговор
"Я ему и солнце,
Я ему и луна,
Последняя при жизни еда,
Последняя при жизни вода…"
Из любовного заговора сибирской целительницы
В ночь
земной непогоды
войди в эту воду
вновь
сомкнется она за тобой
вратами вчерашних снов,
касаньем ручных медуз
Пусть
не будет ни брода, ни берегов
ни неводов, ни маяков
Нерв
кожи, содранной от оков -
прими этот отдых
от сытых богов!
Нет
на земли, ни жизни другой,
только крови моей прибой,
только в раковине ушной
горячий прилив волны
да горящий плавник за спиной...
Там
не слышны со дна, не видны
ни трамваи, ни снег с дождем,
ни часы на столе,
ни шрам
на оконном стекле
Пойдем!
время бьется в петле
сердце стынет в золе
здесь так холодно на земле...
Канун
Я не помню числа, но знаю -
Теплый август и волны в сене,
Груботканая плоть льняная,
И мурашками звезд усеян
Сгусток неба в окне чердачном,
Помню запахи травной смуты,
Новолунья прищур кошачий,
Петушиный захлеб под утро,
Вздохи, шорохи, жаркий шепот,
Смех отца я забыла, впрочем,
Помню скребся в углу мышонок
Той наполненной мною ночью.
Я не помню, но точно знаю -
Теплый август, провалы в сене,
Я заплачу впервые в мае
От вселенской тоски весенней.
Шушарики
(фрагменты)
Вываливаюсь я из-за стола
Как утка, фаршированною снедью, -
Как славно пить в подъезде из горла,
Не думая о будущей диете!
***
Зима несет депрессию с мигренью,
Весна - любовь, подарки и обновки,
Приливы сил и обостренье зренья,
Проверку раздевания сноровки.
***
Струит капель опасность и надежду,
Расслабились маньяки и коты,
Беспечный сброс излишества одежды,
Ускорит съезды крыш от теплоты.
***
Влюбляемость повысится к весне,
Понизятся оценки и надои,
Взбодрится люд и станет по стране
Расшатывать и мебель и устои.
***
Любовь у нас нигде не продается,
Здесь вручат вам бездумно и легко
В комплекте тело и набор эмоций
За сносное владенье языком.
***
Чем старше, тем охотней нахожу
Изъяны, чтоб случайно не влюбиться,
Любовь, оно понятно и ежу,
Болезненна для тела и амбиций.
* * *
Окунувшись в чистоту заснеженного сквера,
Я почувствовала вкус рябиновой крови,
Застывшей на ветвях.
Среди спящей белизны, такой непорочной,
Я единственное черное пятно…
* * *
А помнишь высокие травы,
Живые душистые стены,
И месть комариной отравы,
И колкость земли под коленом?
Распахнутость сердца и дома,
Единственность под небесами,
Безудержной силой влекомы,
Мы трогаем Вечность губами.
Там радугой, как на алмазах,
На крыльях играют стрекозы,
В слюде немигающих глаз их -
Мерцают янтарные слезы.
Над пышностью клевера сочной,
Сулящей медовые смолы,
Под тяжестью ноши цветочной
С трудом поднимаются пчелы.
А ласточки легче эфира
В бездонной прозрачности света,
В глазах - отражение мира,
Для нас сотворенного Летом.
В твоих - разнотравье земное,
Лесов первобытная сила,
В моих - под ресничною мглою
Июльское небо застыло.
В сплетении жизней и взглядов -
Звериная темная жажда,
Кого-то из этого сада
Уже изгоняли однажды.
На ложе из смятого платья,
Усыпанном сладкой пыльцою,
Сознание тает в объятьях,
На лбу выступая росою.
Беспечность Адама и Евы
С безумием ветры венчают,
Предчувствия Божьего гнева,
Как бабочки прочь отлетают…
* * *
Посвящение любимому коту,
пришедшее на ум на одной очень деловой встрече
с представителем Минэкономики РФ.
Пушистый зверь с нездешним мудрым взглядом,
Направленным всегда куда-то мимо,
Моя рука к тебе, когда ты рядом,
Стремится страстно и неудержимо.
Агатовые очи с поволокой
Прикроешь так жеманно и картинно,
Изящно и лениво выгнешь спину,
И коготки вонзишь в меня жестоко.
И, в мягкость меха пальцы погружая,
Под странные воркующие звуки,
Я не пойму, тебя ли я ласкаю,
Или свои тоскующие руки.
Вдруг молнией мгновенного каприза
Прошит зрачок, упрям и равнодушен,
Одним прыжком тончайший мир разрушен,
Мне пустоту бросаешь, словно вызов.
И, позой сфинкса увенчав небрежно
И грациозно краешек дивана,
С сознаньем превосходства неизбежным
Ты царственным владыкою саванны
На тщетность притязаний безнадежных
Взираешь горделиво и туманно.
* * *
Я знаю то, что чувствует цветок,
Когда его на пыльный подоконник
Задвинут и уедут в долгий отпуск.
Я чувствую, как медленно уходят
Из лепестков живительные соки,
Как падают желтеющие листья,
Как никнет стебель некогда упругий,
Как ноют корни в выжженной земле.
* * *
Радуясь крещенскому морозу,
Вся земля проснулась в кружевах,
В страусовой роскоши березы
Тонет взгляд. Не выразить в словах -
Как легки нежнейшие извивы
Снежных струй, скользящих по ветвям,
Серебристых линий переливы
Дарят отдых сердцу и глазам.
Кисти клена хлопья снежной пены
В тишину роняют, как во сне,
Избежав заоблачного плена
Солнца луч напомнил о весне.
Колдовство мороза над сиренью
Превзошел его волшебный свет,
И жемчужно-белым искушеньем
Вдруг расцвел коралловый букет.
На узор отточенных соцветий
Золотой накинув ореол,
Все вокруг сверкающею сетью
Паутины солнечной оплел.
* * *
Разлив на Волге, и в душе разлив,
Влюбляюсь в небо, в запахи и в землю,
И, чудо жизни заново открыв,
Вчерашней скуки сердце не приемлет.
Тепло и мир, гармонию и свет
Внутри меня баюкает волна,
Тревоги нет, предчувствий тоже нет,
Есть только я и новая весна.
Запустит ветер волосы в полет,
Обнимет тело солнечный простор,
И чайки блик жемчужный упадет
В лиловый бархат Жигулевских гор.
Прикрою взгляд вуалью облаков,
Как детский сон виденья их легки…
Не наглядеться в дали берегов,
Не надышаться близостью реки!
Хостинг проекта осуществляет компания "Зенон Н.С.П.". Спасибо!